Терренс Малик – яркая фигура современного кино. Для зрителей, свободно владеющих визуальным языком, его фильмы глубоки; однако тем, кто не вникает в его творчество, они могут показаться банальными, даже порой утомительными и полными бессмысленной меланхолии. Эта меланхолия чаще всего сосредоточена вокруг темы любви. Благодаря своему уникальному кинематографическому языку Малик последовательно излагает свои размышления о смысле жизни. Любовь в его киноработах тонкой нитью пронизывает сцены, персонажей, краски первого, второго, третьего планов... В некоторых фильмах авторские размышления проявляются как борьба за справедливость против механистичного мира, который оправдывает несправедливость, но по злой иронии судьбы не вписывается в планы обычного человека. Иногда размышления принимают форму осознания эфемерной природы абсолютной любви, оставляющей на ткани судьбы незабываемые вспышки, сродни воспоминанию об умирающей звезде. В этих случаях персонажи испытывают душевный подъем, влияющий на восприятие ими времени. И они благодарны за то, что произошло, даже если после этой «мимолетной» вечности следует буря сомнений, непонимания, оторванность от действительности, чувство усталости, сопровождающееся характерной пустотой в области груди.
Мартин Шин: «Кто мой герой?»
Терренс Малик: «Мусорщик»
Говоря о пустоте, можно начать с картины «Пустоши». Двое влюбленных – Кит и Холли – пускаются в бега, попутно убивая всякого, кто, по их мнению, угрожает их жизненному выбору. Хотя, прими они каждого встречного с истинной любовью, в убийствах не было бы никакой нужды, да объективно и не было. Фильм снят по реальной истории: Чарли Старквезер и Кэрил Фьюгейт, прототипы главных героев, на самом деле убивали людей не задумываясь, как будто оружие им казалось волшебной палочкой, решающей все проблемы. Во время съемок Малик просил Мартина представить, что в руках у него не пистолет, а волшебная палочка. Именно так Терренс хотел показать душевную пустоту героев фильма, отсутствие в их внутреннем мире какой-либо творческой динамики.
Киту и Холли совершенно безразличны чужие жизни. Главное для них – это то, что им кажется любовью. Но эта любовь никоим образом не заполняет пустоту. Это скорее форма безрассудного бунта против неуверенности и страха, захлестывающих Холли от убийства к убийству. А раз она не заполняет пустоту – может, это и не любовь?
Сплошные пустоши. Вокруг холмы и одиночество... Хотя границ на просторах Колорадо нет, ситуация все больше напоминает мышеловку.
Безусловно, Мартин Шин великолепно справился с поставленной задачей. Он оживил Кита, который подражал Джеймсу Дину, культурной иконе того периода, и тем самым замуровал себе все пути к подлинной культуре. Кит работал мусорщиком еще до того, как убил отца Холли – тот был против общения несовершеннолетней дочери с тридцатилетним мужчиной и свое нежелание проявил в убийстве ее собаки. Мир, который рисует Малик, всегда был жестоким, и при таком раскладе смерть отца Холли была вызвана естественным порывом защитить беззащитную девочку во имя любви, которой герои желают, играют в нее, но... не переживают. Играть в любовь куда легче, нежели жить с нею, ибо второе просвещает, расширяет сознание, наполняет жизнью. А если человек живет по-настоящему, он уже понял, что это состояние бесценно, и рука его не отнимает, а дарит.
«Пустоши» были сняты в 1972 году, став дебютом Малика в большом кино. Буквально за два года до съемок Терренс и Джилл Джеймс совершили энергетический обмен, заключив брак, продлившийся всего 6 лет. Полотно отражает состояние мыслящего создателя. Понимание – процесс поиска смыслов, рождаемый субъективной механикой восприятия мира.
«Когда пришел Аврам в Египет, египтяне увидели, что Сара женщина весьма красивая; увидели ее и вельможи фараоновы и похвалили ее фараону; и взята была она в дом фараонов. И Авраму хорошо было ради ее; и был у него мелкий и крупный скот и ослы, и рабы и рабыни, и лошади и верблюды. Но Господь поразил тяжкими ударами фараона и дом его за Сару, жену Аврамову. И призвал фараон Аврама и сказал: что ты это сделал со мною? для чего не сказал мне, что она жена твоя? для чего ты сказал: она сестра моя? и я взял было ее себе в жену».
Книга Бытия, глава 12
«Дни жатвы» – вторая картина Малика, отнявшая у него столько сил, что после он переехал в Париж и на двадцать лет забыл о режиссуре. Размышлять об этой его работе можно ровно столько, сколько потребуется, чтобы воссоздать в своем сознании ту эпоху. Фильм может послужить ключом, отпирающим двери в мир философии, литературы, мифов и религии середины ХХ века, а также в мир изобразительного искусства. Этот список может дополнить каждый, кто уловит чарующую суть картины... В конечном итоге фильм может либо навсегда оттолкнуть зрителя от глубокого кино, либо испортить ему удовольствие от просмотра обычных фильмов...
Съемки фильма начались осенью 1976 года в Канаде. Соединенные Штаты на пороге I мировой войны. Билл (его играет Ричард Гир) работает на металлургическом заводе в Чикаго. Ссора раскрывает в нем убийцу, и теперь ему нужно бежать. Билл берет с собой свою сестру Линду (Линда Манц) и свою девушку Эбби (Брук Адамс), о которых он глубоко заботится. В американском обществе отношения вне брака не одобряются, поэтому Биллу приходится представлять Эбби как сестру. Это фатальная ошибка. Но самые разрушительные ошибки раскрываются судьбой, только когда уже ничего нельзя изменить. Неизлечимо больной и очень богатый фермер (Сэм Шепард) начинает ухаживать за Эбби и делает ей предложение. Билл соглашается на этот союз, надеясь после его смерти завладеть его богатством. Однако смерть не придет за фермером, но Билл этого не знает...
Съемки шли медленно: Терренсу нужен был «золотой час» – 20 минут до заката, когда небо окрашивается в те же оттенки, которые великий американский художник Эндрю Уайет запечатлел на картине «Мир Кристины». Вначале оператором был Нестор Альмендрос; именно у него Малик черпал вдохновение для визуального стиля, находясь под влиянием прецизионной живописи. Однако отсутствие динамики в съемочном процессе, похоже, разочаровало Альмендроса. Он покинул проект и уехал во Францию на съемки фильма Франсуа Трюффо, оставив вместо себя Хаскелла Векслера.
Подход к сценарию у Терренса Малика неординарный, можно даже сказать, экстравагантный. Он пишет, потом решительно отбрасывает все, что успел переосмыслить, а потом может попросту выкинуть все, прийти на съемочную площадку и вручить исполнителю главной ролибумажку с фразой, косвенно отражающей то, что происходит у его героя в голове. А уж актер должен перечитать эту фразу, применить ее к персонажу, с которым его познакомил режиссер, и зажить новой жизнью со словом «мотор!». Странно, однако: что может делать актер, практически ничего не зная о своем персонаже? Тут-то и проявляется гений Малика. Он подобен гипнотизеру, вселяющему в головы актеров мысли, которые естественным образом должны отражаться на их лицах. Что же касается самого Малика, то он уходит в томное ожидание, не имея ни малейшего представления, произойдет ли нужный ему «хлопок» или же сцена, не найдя отклика у своего создателя, уже на монтажном столе превратится в мусор.
Малик воспринял все богатство традиционного кинематографического языка. Он давно постиг, что парящие над героиней птицы могут означать ее мечту о духовной свободе в любви, а могут быть и воплощением ее тоски по несуществующему, мимолетных воспоминаний в потоке времени или неуловимых желаний, порождающих неясную двусмысленность...
Несомненно, он глубокий философ. Это проявляется и в его подходе к актерам, и в самом стиле постановки, часто ставящем в тупик известных кинодеятелей. Например, после работы над фильмом «Новый Свет» (2005) актер Кристофер Пламмер высказался следующим образом:
– Проблема Терри, как я вскоре выяснил, заключается в том, что ему отчаянно нужен сценарист, – жаловался Пламмер. – Как мы все знаем, он настаивает на том, чтобы делать все самому, и он настаивает на том, чтобы писать, перезаписывать и перезаписывать, пока это не становится ужасно претенциозным... Терри ужасно увлекается поэтичными кадрами, которые великолепны, но все это картинки. Он теряется в этом...
Кристофер Пламмер поклялся больше никогда не работать с ним. Возможно, он был прав: некоторым нужно, чтобы их направляли, особенно на съемочной площадке. Но Терренс – свободомыслящий художник, что делает его вечным искателем. Одно можно сказать наверняка: Терренс нашел свое вдохновение, когда в третий и последний раз создал семью.
Переломным для него стал 1998 год. Он разорвал отношения с парижанкой Мишель Моретт и перенаправил свою любовь к берегам Александры Уоллес. В том же году он снял фильм, черновой сценарий которого был закончен еще в 1989. «Тонкая красная линия» – это военная история, вдохновленная романом Джеймса Джонса. Остается загадкой, стремился ли художник провести параллели с внутренней борьбой, которую пережил за эти 20 лет творческого молчания, или думал рассказать свою собственную историю через сюжетную линию романа. Он философ, затворник, и содержательный разговор с ним можно вести, только углубившись в его фильмы.
Терренс Малик родился в последний день ноября 1943 года в обеспеченной семье. Его родители были ассирийскими христианами, родом из Урмии, города на западе иранского Азербайджана. Малик получил философское образование в Гарвардском университете, а затем, получив стипендию Родса, продолжил обучение в Оксфорде, но так и не завершил его, уехав по собственному желанию. Таким образом, для киноиндустрии он стал своего рода удачей, а для философии – огромной потерей. Образ мышления Малика является продуктом его ассирийских корней, уходящих корнями в древнюю Месопотамию. Эта черта отражена в его художественном складе ума: холодном, как ветер на дне колодца истории, но одновременно и теплом, как ядро только что родившейся любви.
«Когда простые люди пытаются выразить то, что для них наиболее важно, они часто произносят избитые фразы. Но это не повод для осмеяния. Как будто, пытаясь выразить свое самое сокровенное, они выдают нечто самое общее».
