На персональном сайте фотографа вы найдете десятки портретов этого поэта, музыканта, писателя. Вот он в пацанской кепке, а в руках - недокуренная сигарета. Вот он за пишущей машинкой - может, слагает музыку или стихи. Вот он такой привычный: черный костюм, короткополая шляпа, галстук и трость - неизменно джентльмен, чертовски органичный в своей старомодности; как старомодно очарование раскаленного синтезатора в аутентичной версии его великой «Hallelujah»… Таким его видела Доминик Иссерман – любимая женщина Леонарда Коэна.
Работы Иссерман напомнят вам притягательные снимки Бриджит Лакомб. Здесь та же чувственность и трепет. Напомнят визуальную пластику снимков Ричарда Аведона с его безраздельным господством линии. Однако перечисленные имена - лишь вспомогательные параллели, а не попытка уличить фотографа в подражательстве.
В творчестве Иссерман, где также расставлены акценты над грациозностью линий, где подчеркнут магнетизм чувственности - этой иллюзии, рождающейся благодаря умению оттенять и приглушать, а также множества других уловок, - все же действуют свои законы. Здесь правит упоение человеческой красотой!
Как некогда Лени Рифеншталь в легендарном фильме «Олимпия», не скрывая восхищения перед слаженностью атлетических тел, воспевала их многокамерной съемкой, так и Доминик Иссерман взирает на див без стеснения. Да, красота эта подчас утомляет, как утомляет солнце в летний зной, но если принимать ее дозировано… Чуть-чуть инопланетной Изабель Аджани, немного холеной Катрин Денев, щепотку шикарной Анук Эме и какой-нибудь еще богини, вроде обнаженной Летисии Касты…
«First we take Manhattan, then we take Berlin», - обещал Коэн в своей бессмертной уже песне. Иссерман, не раз выступавшая в ипостаси режиссера малых форм – изысканных музыкальных клипов и реклам, создала визуальную интерпретацию трека. Но эти двое - фотограф и музыкант - завоевали не только упомянутые географические адреса. Своим творчеством они покорили мир. Манхэттен и Берлин в том числе.
Доминик Иссерман - этой меланхолической блондинке с припухшими веками Симоны Синьоре – уже перевалило за семьдесят (очередной пример фотографа-долгожителя!), но она, как и в начале своей профессиональной карьеры, продолжает снимать для ведущих изданий мод. Фиксируя мгновения жизни кумиров, укрепляется в звании большого мастера глянцевого портрета.
