Рубрика «1440 минут» ‒ один день из жизни нашего героя. Попытка окунуться в его мир, почувствовать ритм его будней, погрузившись в его измерение и ощущение времени. В случае с Теймуром Раджабовым, международным гроссмейстером, привычные нам временные рамки отступают перед первичным шахматным хаосом. Начав с вневременной точки отсчета, мы окажемся в монохромном шахматном царстве, в котором все подчинено правилам игры, насчитывающей более тысячи лет...
Утро. Дебют. Начальный этап игры.
В свое время великий Фишер высказался о шахматах, как о творческом занятии, требующем вдохновения. Он то упражнялся днями напролет, то бывало неделями не притрагивался к шахматам. И у меня нет четкого графика ‒ могу засидеться до утра и потом продолжить тренировки.
Староиндийская защита.
Когда впереди серьезное соревновани, все должно быть запланировано ‒ будь то подготовка к конкретному сопернику или турниру. Приходится загадывать наперед и анализировать ситуацию. Сегодня шахматы без физических тренировок трудно себе представить, поскольку именно физическая выносливость помогает выдерживать колоссальные психоэмоциональные нагрузки и сохранять концентрацию во время игры, которая может длиться до семи часов.
Полдень. Демаркационная линия ‒ линия, условно проведённая между четвёртой и пятой горизонталями и разделяющая шахматную доску на две равные половины.
Когда ты в вакууме творческого процесса, тренировка представляет собой некий мозговой штурм: изучение соперника, дебютные ходы, стратегия и т.д. И только в состоянии полного отрешения возникают идеи, способные порождать новую моду в шахматах, генерировать новые вариации… Это все очень будоражит нервную систему. Вдохновляет. Но долго находиться в таком состоянии фонтанирования идеями невозможно. В определенный момент приходит усталость, и обычно это совпадает со временем, когда я должен пойти на спорт.
Ферзевый гамбит ‒ планомерная борьба за центр, причем в отличии от полуоткрытых или открытых дебютов, события на доске развиваются не столь форсированно.
Я не слежу как проходит мое время вне шахмат. Немного безделья, встречи с друзьями, походы с супругой на выставки. Если бы в сутках было более, чем 24 часа, то и их я бы потратил в кругу семьи где-нибудь на даче. На самом деле, я счастливый человек ‒ все свое время мне хотелось бы проводить с близкими людьми, с которыми мне настолько хорошо, что не хочется куда-то улетать или делать что-то невероятное. К тому же я так много путешествовал, что наверное, осталось только слетать на Луну…
День. Миттельшпиль. Середина игры.
Погружаясь глубоко в игру, умственно и эмоционально настолько отключаешься, что не реагируешь на вопросы или звонки. Наверное, для близких это нелегко. Но, думаю, это состояние знакомо многим, кто серьезно занимается своей профессией. Время сжимается и летит молниеносно…
Лавирование ‒ маневры позиционного характера, в ходе которых поддерживается общее напряжение, неопределённость, и стороны не обнаруживают до конца своих намерений.
Конечно, работа в таком режиме и с раннего возраста ‒ большое напряжение. Но в то же время это и невероятное удовлетворение, которое приходит, когда находишь один единственный выход их шахматного лабиринта. Сам процесс игры и тренировок, построений шахматной композиции, решения шахматных этюдов ̶ это красивейшая часть шахматной игры, от которой получаешь удовльствие. Нагрузки по большей части являются психо-эмоциональными. Поддерживать высокий уровень концентрации бывает непросто, но именно на пике такого накала рождается все самое лучшее ‒ новые идеи, решения, партии.
Но есть и другая сторона борьбы - поражения. Когда ты еще юн, не окреп и остаешься с проигрышем один на один ‒ это самое страшное. В победе ты окружен людьми, поздравлениями, лаврами. А в поражении ты один на один со своей душевной болью. Есть такое известноек выражение на этот счет: «У победы тысяча отцов, а поражение ‒ всегда сирота».
Сицилианская защита.
После того, как пришлось многое пережить, у меня выработался иммунитет к поражениям. Пришло понимание, что это не конец жизни, и впереди еще миллион разных шансов. Конечно, когда предпринимаешь столько усилий, бесконечно работаешь, когда все поставлено на карту, и вдруг ‒ крах твоих надежд! ‒ с этим очень сложно справиться. Даже самые легендарные мастера не были застрахованы от этого. Но, преодолев этот эмоциональный провал, встав на ноги после падения, ты закаляешься и становишься эмоционально устойчивее.
Вечер. Эндшпиль. Конец игры.
Моя самая длинная по времени партия продолжалась 6 часов. Но самым длительным эмоционально поединком в моей шахматной карьере была встреча с Каспаровым в мои 15 лет ‒ известная партия для всех мировых болельщиков. Был момент, когда у Каспарова была проигранная позиция, и у него шло время ‒ минута, тридцать секунд ‒ время ничтожное в жизненных мерках, но у меня было ощущение что оно никогда не закончится! Но оно все-таки закончилось!
Шах ‒ позиция, в которой король атакован вражеской фигурой или пешкой.
Я единственный человек, рожденный после того, как Каспаров стал чемпионом мира, и который обыграл его. Он не проигрывал белыми более семи лет, к моменту нашей встречи он выиграл 10 турниров подряд. Никто и не сомневался, что этот турнир будет одиннадцатым по счету. Мировая пресса пестрила сообщениями о моей победе, появлялись разные карикатуры, как Каспаров проигрывает пятнадцатилетнему мальчику на турнире в Линаресе.
Мат ‒ в шахматах ситуация, когда король находится под шахом и нет возможности этого шаха избежать.
За всю историю шахмат человек пятнадцать стали общепризнанными чемпионами мира по классической линии. И для меня в мои пятнадцать лет ощущение того, что я обыграл одного из тех, кто как бы «придумал» эту игру было неописуемым. Когда закончилась игра, мама спросила у папы чем все завершилось. Папа ответил: «Тима выиграл». Она не могла поверить: «Выиграл?! У Каспарова?!» Мы все ходили в шоке пару дней…
Ночь. Доминация — подавляющее преимущество, которое проявляет себя в полном контроле над ключевыми полями и пространством шахматной доски в целом.
Любимые литературные персонажи, которым симпатизирую с детства ‒ это Шерлок Холмс и граф Монте-Кристо. То, как узник замка Иф мстил своим врагам, мне всегда нравилось. У меня самого хорошая память на людей, которые интригуют и плетут козни. Но мстить мне не хочется!
Текст: Лейла Султанзаде
Фото: Эмиль Агаев
Материал опубликован во втором номере.
