Берлин не раз являл себя миру черно-белым. Вспомним фильм «Небо над Берлином», где бесшумные ангелы слоняются по улицам, взбираются на шпили готических церквей, забредают в публичные библиотеки... Вот и герой нашего интервью продолжает эту традицию, разве что с его фотоснимков взирают неулыбчивые лица крепких немецких парней и брутальных женщин.
Неподкупный цербер культового клуба Бергхайм и его бессменный привратник, гроза всех любителей техно-музыки, в марте этого года в Баку со своей аудиовизуальной инсталляцией «Алтарь» побывал Свен Марквардт. На этой выставке, прошедшей в стенах «Капельхауса», харизматичные персонажи берлинского андеграунда предстали во всей красе вагнерианской меланхолии.
Ваши работы преимущественно монохромны. Чем вызвано такое пристрастие к черно-белой эстетике?
Черно-белая фотография создает впечатление высокого контраста. Она обладает большим драматизмом и поэтичностью... Когда я только заинтересовался фотографией, то работал исключительно с цветной пленкой. И сейчас, снимая для моды, изредка обращаюсь к цвету.
Откуда вообще у Вас интерес к фотографии?
Мне хотелось запечатлеть реальность, мгновения настоящего, так называемый дух времени... Позже, в 80-х, я увлекся такими направлениями музыки, как панк-рок и нью вейв. Тогда в Берлине развивалась культура андеграунда, она находилась в оппозиции к правившей диктатуре. В ГДР, где я родился и вырос, насаждалось стремление выражать себя в строгих рамках режима, это и было характерной особенностью возникшей субкультуры. Но с падением Берлинской стены в 1989 году для нас началась совершенно другая жизнь. Это был период переоценки ценностей: люди не знали, что им делать со своими прежними представлениями. И я тоже оказался в их числе.
Погружение в атмосферу клубов, а тогда они только появлялись в Берлине, помогло мне изолироваться от внешнего мира. Я оставил свое увлечение, изменился круг моего общения, да, я чего-то лишился, но вместе с тем заработал что-то новое. К фотографии я вернулся в начале 2000-х, и эта страсть не ослабевает до сих пор. Но жизнь – она вообще переменчива.
Меняюсь я, меняются мои друзья, а фотография дает мне возможность запечатлеть мгновения ускользающей реальности.
Вы все еще работаете с пленкой?
Да, потому что у меня нет желания зараз нащелкать пять тысяч кадров, как фотографы, снимающие на «цифру». Съемка на пленку вырабатывает бережное отношение к самому процессу фотографирования: необходимо сконцентрироваться, заранее все продумать... Да и сам процесс занимает много времени, а это рождает чувство предвкушения. Интересно замечать разницу между тем, как ты увидел, и тем, что получилось.
Меня часто приглашают снимать молодых диджеев, но и здесь я использую аналоговую фотографию. Вращаясь преимущественно среди молодых людей, я ощущаю связь с ними, между нами происходит обмен знаниями, но что касается техники, тут я предан своим принципам. Кстати, в аудиовизуальной инсталляции «Алтарь» мои снимки, снятые на целлулоид, совмещены с техно-музыкой Марселя Деттманна – мне кажется, любопытное сочетание.
Можете назвать фотографов, повлиявших на Вас?
Это мастера портретной и порнографической фотографии, такие как Роберт Мэпплторп, Герберт Тобиас, а также Уильям Кляйн, Нэн Голдин... Но я вдохновляюсь и общением с людьми, модой, другими смежными искусствами.
Вы придерживаетесь определенного стиля в фотографии: постановка с яркими, экстравагантными типажами. У Вас не возникало желания обратиться к другим жанрам, например, к репортажной съемке или стрит-фотографии?
Я не из тех фотографов, которые снимают все, что видят. Но я, конечно, много наблюдаю за людьми в поисках импульса. Сейчас я увлекся концептуальной фотографией и работаю в этом ключе: выбираю темы для будущих сетов, разрабатываю мизансцены... Протагонисты моих фотографий – это близкие мне люди, музыканты, артисты, вообще те, с кем приходится работать в клубе.
Хоть я и не обращаюсь к документалистике, в своих фотографиях я пытаюсь передать атмосферу Берлина, как я ее чувствую. Последние несколько лет фиксирую на пленку представителей ночной клубной жизни Берлина. Я также реализовываю проект в Белграде. В этом городе я провел около шести недель. Белград удивителен, он преображается на глазах. Там я сталкивался с интересными типажами в кафе, барах, а после звал их к себе в студию для съемок. Эта поездка сильно повлияла на мой выбор следующего проекта. Я довольно много путешествовал по миру, но нашел вдохновение именно в Белграде.
Может, визуальная эстетика этого города, отсылающая к социалистической Германии, вызвала у Вас некую ностальгию?
Да, там есть отсылки к Берлину конца прошлого века, но это не совсем ностальгия, а нечто вроде желания вернуться в 90-е... Белград, в отличие от многих столиц Восточной Европы, не подвергся еще кардинальным изменениям, чему во многом способствовала война. Меня привлекли и ландшафты города с его полуразрушенными мрачными зданиями, и люди – гордые, красивые сербы.
Аудиовизуальную инсталляцию «Алтарь» первыми увидели бакинские зрители или ранее она демонстрировалась в других странах?
Несколько лет назад я встретился с Марселем Деттманном, и он спросил меня, не сможем ли мы сделать что-то вместе – я со своими фотографиями, он с музыкой. На тот момент нас уже объединяла берлинская клубная жизнь, мои первые музыкальные портреты возникли в результате сотрудничества с Деттманном. В 2014 году мы познакомились с куратором Альфонсом Хугом; он работал над выставкой «Дух Берлина» и подыскивал интересные идеи. Год спустя мы представили «Алтарь» в Сан-Паулу, еще через некоторое время в ряде стран Азии, в Канаде, и вот наконец я приехал в Баку.
YouTube пестрит роликами с подробными советами о том, как пройти фейсконтроль Свена Марквардта и попасть в легендарный Бергхайм. Чем Вы руководствуетесь при выборе посетителей клуба?
На протяжении тридцати лет я живу в атмосфере техно-музыки, и Бергхайм – мое рабочее место. Для меня как представителя этого клуба главное – безопасность. Город меняется, у нас уже сложилась международная репутация, соответственно увеличился поток туристов, желающих оказаться в стенах знаменитого на весь мир клуба. Все условия пропуска в Бергхайм – часть концепции этого заведения. Здесь нет определенных правил, все индивидуально, выстроено на интуиции.
У Вас много татуировок. Они связаны с какими-то событиями Вашей биографии?
Это мой дневник, его я веду вот уже много лет. Здесь мои чувства, вся моя жизнь...
ИНТЕРВЬЮ: НОННА МУЗАФФАРОВА
ФОТО: АДЫЛЬ ЮСИФОВ
