Черно-белое как веха в истории искусства…
Черно-белое как эстетика в творчестве фотографов, писателей, кинематографистов…
Черно-белое как убеждение и опровержение…
Об этом и не только – в авторской колонке Monochrome.
В продолжение краткой рецензии, посвящённой фильму «Трамвай идёт по городу», хотелось бы рассказать и о документальной картине «Павел и Ляля» («Иерусалимский романс»).
В фокусе внимания Виктора Косаковского - известные кинодокументалисты. В прошлом одни из блистательных режиссёров Ленинградской студии документальных фильмов Павел Коган и Людмила Станукинас, предстают на экране пожилой четой, где один прикован к постели, другая же всеми силами пытается вернуть к жизни скованного параличом мужа. Женщина в белом, с копной белых волос, собранных на затылке (невольно напрашивается аллюзия с идеалом женственности Феллини, воплощённом в «8 1/2» Клаудией Кардинале), - само олицетворение движения и жизни. Она отправляется на базар за покупками, протирает полы в клинике, сменяет несвежее бельё и градусники мужу, катит громоздкую инвалидную коляску по отвесным дорогам улиц, не перестаёт шутить и надеяться… Эта женщина ни на мгновение не кажется ни сиделкой, ни медицинской работницей, ни задавленной рутиной быта домохозяйкой. Она является к нам богиней из далёких мифов… Во многом благодаря интерпретации Виктора Косаковского. Во многом благодаря чувству этой женщины – саморазумеющемуся и бескорыстному.
Окрест замкнутого круга – желания одного спасти от смерти другого, близкого человека - и вращается действие этого одного из самых подлинных и трогательных фильмов о любви.
Камера Виктора Косаковского не лукавит в попытке создать иллюзию отсутствующего наблюдения. В одном из ключевых эпизодов картины, где Л. Станукинас, перебирая длинные волосы гребнем, рассказывает о своём страхе перед зеркалами, звукооператор фильма, ничуть не опасаясь нарушить границы композиции, свободно перемещается «в кадре» с журавлём микрофона. Но наряду с этой «вольностью», режиссёру удаётся умело выдерживать дистанцию – Косаковскому нельзя поставить в вину отсутствие чувства такта. Режиссёр не демонстрирует нам во всей наготе и неприглядности будни тяжелобольного. Напротив. Мы зачастую оказываемся за стеной, на чьей поверхности ветер (кажется всегда беспокойный в городе Иерусалим) выводит свою #чёрно-белую графику. Таким образом, благодаря живописным luft-ам, в фильме появляется дополнительный участник. А это – зритель, слышащий речь неунывающей женщины и невнятный лепет мужчины, доносящиеся из дальней комнаты. Это зритель, остающийся наедине с собой и собственными переживаниями от увиденного, но в большей степени – воображаемого…
В этих почти безмолвных интервалах, сопровождающихся стрекотом вращающейся в камере плёнки (Косаковский не пренебрегает черновым звуком, что придаёт картине дополнительную атмосферность), - вся безграничность возможностей киноязыка…
Небольшая «роль» в этом фильме отведена и классику документалистики Герцу Франку, хорошо известному знатокам кино картинами «Вечная репетиция», «Песнь песней», «На десять минут старше» (последний вдохновил Вима Вендерса на создание одноимённого ремейка – киноальманаха «Ten minutes older»). На первый взгляд, его появление может показаться чем-то вроде пояснительной сноски с ответом на вопрос «Кто же такой этот Герц, к которому просит позвонить Коган?» Но этот вставной эпизод носит и другой, гораздо более содержательный посыл.
Косаковский (а в этом фильме он выступает и в качестве оператора) наблюдает за фотографирующим Г. Франком в момент совершения ритуала обрезания. На руках старика почти что новорожденный младенец, и этот образ только что начавшейся жизни, сопровождаемый криком боли и словами молитвы, произносимой раввином на древнем, как мир языке, удачно рифмуются с положением обречённого героя. Жизнь и смерть, пролог и финал – всегда безотказно воздействующая рифма…
Фильм «Иерусалимский романс» - красноречивый образец того, что реальность, состоящая из чепухи и многозначности, лиризма и обыденщины является благодатным сырьём в руках умелого мастера. Из этого предложенного самой жизнью материала Виктор Косаковский и создаёт свою поэму о любви длиною в 28 с лишним минут, не применив при этом - ни единожды - слова «любовь».
Автор таких фильмов, как «Беловы», «Среда», «Тише!», «Свято» и других примечательных произведений, Виктор Косаковский родился 19 июля 1961 года в Санкт-Петербурге. Его дебютная картина «Лосев» стала не только свидетельством успешного окончания Высших курсов сценаристов и режиссёров, но явилась также серьёзной визитной картой в мир большого кинематографа. Едва ли не каждая работа этого, признанного во всём мире документалиста, вызывает интерес, а подчас и полемику в кругу синефилов. Последняя же работа В. Косаковского – эпическое полотно «Да здравствуют антиподы!» - стал фильмом открытия на 68-м Венецианском кинофестивале.
P.S.
Кинорежиссёр Павел Коган - автор ряда фильмов, ставших классикой неигрового кино, таких, как «Взгляните на лицо», «Военной музыки оркестр», «Скоро лето» и т.д. скончался в 1999 году, спустя год после создания фильма «Иерусалимский романс».
